ФРАГМЕНТЫ НЕМЕЦКОЙ ЖИЗНИ (7)

ФРАГМЕНТЫ НЕМЕЦКОЙ ЖИЗНИ (5)

Немки-старушки, в большинстве своем, невысокого роста, худенькие и хрупкие; за покупками они ходят в старомодных причудливых шляпках, строгих темных платьях, кружевных перчатках и низких туфельках с тупыми носами. Увидишь – невольно улыбнешься их милому, отжившему век свой аристократизму. А поглядишь, как такая старушечка, в чем только душа держится, бодро крутит педали велосипеда, – и только диву даешься, да завидуешь по-хорошему. А как они доброжелательны и любезны, отзывчивы и деликатны. Прелесть просто, какие старушки.

Однажды стою я на остановке, жду автобуса, а рядом со мною стоит типичная такая, преклонного возраста изящная фрау; она только что вышла из универсама напротив и держит в руках небольшую стопку баночек с «Педигрипалом», кормом собачьим. Стоим мы себе совсем рядышком, солнышко весеннее светит, птички чирикают. Благодать! И оттого мы не просто стоим, а переглядываемся и изредка улыбаемся друг другу, делясь таким образом весенним своим настроением.

Тут подходит, не торопясь, к остановке матрона вальяжная - кустодиевских габаритов, широко за бальзаковский возраст шагнувшая - останавливается с нами рядом, видит, как мы замечательно улыбаемся, и становится ей, вероятно, завидно. Но вместо того, чтобы вместе с нами поулыбаться и не портить словесами пустыми тишину весеннего утра, поворачивается она к старой женщине и с нашим акцентом, который ни с каким другим нельзя перепутать, важно так спрашивает:

- Haben Sie Hunger? (Вы голодны?)

Дело в том, что в немецком языке слова Hunger – голод и Hund – собака – немного похожи; и вопрос о том, есть ли у вас собака, звучит так:

- Haben Sie einen Hund?

Видите, как похоже! Особенно если учесть, что артикли (einen) наши не произносят совсем – непривычно.

Несчастная бабушка, услышав столь странное предположение, просто подпрыгивает на месте, на лице у нее появляется выражение странно-обиженное, просто непередаваемое. Матрона же, не дождавшись ответа (нет бы увидеть, что что-то не так происходит), вопрос свой опять повторяет, да с напором, погромче (старуха же, может, не слышит):

- Haben Sie Hunger?

У старушки на глазах от обиды появляются слезы, и она, не в силах выслушивать дальше подобные инсинуации, торопливо семенит прочь от болтливой нахалки, а кустодиевский персонаж недоуменно разводит руками и в порыве простодушно-равнодушного негодования восклицает в пространство: «Вот ведь дура какая!»